Бездна Челленджера - Страница 61

Вынести бремя этого осознания почти невозможно. Хотел бы я взять их на борт — но даже если они доплывут, капитан будет против.

Да, мне сейчас не позавидуешь — но до сих пор я не понимал, что они тоже достойны сочувствия.

145. Ключ к нашей цели

У меня появился новый сосед по каюте, которого я не знаю и не желаю знать. Очередной безликий матрос. Теперь мой черед быть старожилом, знатоком всех потайных троп и вантов — таким, каким казался мне в самом начале штурман. Мне не нравилось быть салагой, но чувствовать себя просоленным морским волком тоже не хочется.

Через несколько ночей после того, как штурмана развеяло над морем, капитан заходит ко мне. Он садится на краешек постели и разглядывает меня своим единственным зрячим глазом. Шаткая койка должна бы прогнуться под его весом, но не прогибается. Как будто он ничего не весит. Как будто он бесплотный дух.

— Я кое-что скажу тебе, парень, — осторожно произносит капитан, — но не повторю этого при свете дня. — Он делает эффектную паузу. — Ты — самый важный член команды. Ты душа нашей миссии, и, если ты преуспеешь, в чем я уверен, тебя ждет великая слава. Мы совершим много плаваний, ты и я. А потом ты обнаружишь, что сам стал капитаном.

Признаться, картину он нарисовал соблазнительную. Очень заманчиво — видеть впереди цель. К тому же я уже привык к кораблю и этим водам, так что, может, не откажусь и задержаться на палубе.

— Погружение может совершить только один член команды, — продолжает капитан. — И я выбрал тебя. Ты один достигнешь дна Бездны Челленджера и найдешь спрятанные там сокровища.

Мои мысли о такой перспективе темны и глубоки, как сама впадина:

— Но, сэр, без нужного оборудования меня просто-напросто раздавит толщей воды, и…

Капитан поднимает ладонь:

— Я знаю, что ты думаешь на этот счет, но здесь все иначе. Ты уже знаешь это и сам все видел. Не спорю, погружение опасно, но по другим причинам. — Он хлопает меня по плечу: — Верь в себя, Кейден, ибо я в тебя верю.

Я слышу это не впервые:

— Попугай тоже в меня верил.

У капитана только что волосы дыбом не встали:

— Ты жалеешь, что избавил нас от этого предателя?

— Нет…

— Попугай ни за что не дал бы нам доплыть до цели! — Он принимается расхаживать по каюте. — Будь его воля, наши приключения завершились бы раз и навсегда! — Он наставляет на меня скрюченный палец: — Ты предпочел бы быть калекой в его мире или героем в моем?

Он выходит, не дожидаясь ответа. Когда за ним закрывается дверь, меня посещает тень воспоминания. «Ты уже встречал капитана», — сказала птица. До меня доходит: так и было… Но искра озарения падает прочь, и вонючая жижа, на которой держится корабль, поглощает ее.

146. Подавляющее воздействие

С каждым днем я все сильнее чувствую присутствие Змея Бездны. Он следует за кораблем — за мной. Он не нападает, как гребеньки или два противника. Он просто крадется следом. Это еще хуже.

— Он никогда не оставит тебя в покое, парень, — говорит капитан, когда мы стоим на корме. Я не вижу чудовища, но знаю, что оно где-то рядом, плывет на глубине, достаточной, чтобы скрыться с моих глаз, но не из моего сердца.

— Он несомненно строит планы на твой счет, — продолжает капитан. — И в них явно участвует желудочный сок. Но, по-моему, ему по душе быть голодным. Он наслаждается преследованием не меньше, чем поеданием жертвы. В этом его слабость.

Когда капитан удаляется на пятичасовой чай, или что там люди вроде него делают в свободное время, я забираюсь в воронье гнездо, лишь бы оказаться подальше от змея.

Теперь я ненавижу это место почти так же сильно, как и капитан. Меня больше не удивляют здешние чудеса. Сейчас там катаются по полу, как перекати-поле, человеческие головы. Одна из них врезается в меня:

— Прости, — произносит она. — Это все качка. — Лицо кажется мне знакомым, но голова уже закатывается под кресло, где и застревает, так что я не успеваю толком разглядеть.

Сегодня за стойкой другая девушка. Никто к ней не подсаживается. От нее идут волны холодной неприступности, похожие на силовое поле. Я все-таки подхожу к ней, хотя бы из чувства противоречия:

— Где Долли?

Она показывает на одну из голов. Я тут же узнаю свою знакомую.

— Привет, Кейден, — произносит голова, подпрыгивая от накатившей волны. — Я бы помахала, если бы могла.

— Не повезло, — комментирует бармен. — Но после происшествия со штурманом надо было что-то менять.

Мимо катится еще одно черепно-мозговое недоразумение. У него короткие рыжие волосы. Я ловлю его и заглядываю в знакомые глаза:

— Карлайл!

— Мне очень жаль, Кейден, но я больше не могу руководить вашей группой.

Я лишился дара речи. Не могу осознать эту новость.

— Но… но…

— Не волнуйся, — продолжает он. — Днем придет кто-нибудь другой.

— Мы не хотим никого другого!

В коридоре больше ни души. Я загораживаю собой выход. Да, я знал, что из-за Хэла должны кому-нибудь надавать по шее и, может, кого-то уволить, но Карлайл-то при чем?

— Вы уж точно не виноваты! Вас здесь даже не было! — Я почти кричу. Новая строгая сиделка строго глядит на меня, прикидывая, стоит ли вмешаться.

— Им показалось, что моя терапия оказывала… подавляющее воздействие. По крайней мере, на Хэла.

— Сами-то вы в это верите?

— Неважно, во что я верю. Больнице нужно было кого-нибудь выпереть, а я просто удобная мишень. Так обычно и бывает.

Он нервно озирается, как будто ему может достаться за нашу беседу.